Александр Николаевич Островский
Не было ни гроша, да вдруг алтын
Действие первое
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Михей Михеич Крутицкий
, отставной чиновник.
Анна Тихоновна
, его жена.
Настя
, племянница Крутицкого.
Домна Евсигневна Мигачева
, мещанка.
Елеся
, ее сын.
Истукарий Лупыч Епишкин
, купец-лавочник.
Фетинья Мироновна
, его жена.
Лариса
, дочь их.
Модест Григорьич Баклушин
, молодой человек.
Петрович
, мелкий стряпчий из мещан.
Тигрий Львович Лютов
, квартальный.
Действие происходит лет 30 назад, на самом краю Москвы. Слева от зрителей угол полуразвалившегося одноэтажного каменного дома. На сцену выходят дверь и каменное крыльцо в три ступени и окно с железной решеткой. От угла дома идет поперек сцены забор, близ дома у забора рябина и куст тощей акации. Часть забора развалилась и открывает свободный вход в густой сад, за деревьями которого видна крыша дома купца Епишкина. На продолжении забора, посереди сцены, небольшая деревянная овощная лавка, за лавкой начинается переулок. У лавки два входа: один с лица с стеклянной дверью, другой с переулка открытый. С правой стороны, на первом плане, калитка, потом одноэтажный деревянный дом мещанки Мигачевой; перед домом, в расстоянии не более аршина, загородка, за ней подстриженная акация. В переулок видны заборы и за ними сады. Вдали панорама Москвы.
Явление первое
Епишкин
и
Петрович
сидят у лавки и играют в шашки.
Мигачева
стоит у калитки своего дома.
Епишкин
. Фук да в дамки. Ходи!
Петрович
. Эх-ма! Прозевал.
Епишкин
. Ходи!
Петрович
. Ходи да ходи! Куда тут ходить?
(Раздумывая).
Куда ходить?
Епишкин
. Ходи!
Петрович
. Пошел.
Епишкин
. Вот тебе карантин, чтобы ты не тарантил.
Входит
Лютов
.
Убери доску!
Петрович
с доской уходит в лавку.
Явление второе
Епишкин
,
Мигачева
,
Лютов
.
Лютов
(Мигачевой)
. Там забор у тебя, а вот загородка!
(Грозит пальцем).
Мигачева
. Из каких доходов, помилуйте! Кабы у меня торговля или что нечто б я… Ах, боже мой! Я бы только, Тигрий Львович, для одного вашего удовольствия…
Лютов
. А? Что ты говоришь?
Мигачева
. Да разве б я не окрасила? Окрасила бы, очень бы окрасила. А коли тут худо, в другом месте валится… а какая моя возможность? Чем я дышу на свете?
Лютов
. Мне что за дело! Чтоб было окрашено!
Мигачева
. Будет, будет, только б малость управиться. Хорошо тому, у кого довольно награблено, оченно ему можно быть исправным обывателем. Вот с кого спрашивать-то надо. Крась да мажь! У нас кому любоваться-то? И народ-то не ходит.
Лютов
. Без рассуждений! Вот если завтра не будет выкрашено, я тогда посмотрю.
Мигачева
. Вот и живи.
Лютов
(оборачивается к каменному дому)
. Уж хоть бы развалился совсем поскорее.
(Пожимает плечами и, махнув рукой, отворачивается).
Эх, обыватели!
Епишкин
. Тигрию Львовичу наше почтение.
Лютов
. Здравствуй, Истукарий Лупыч!
(Подает руку).
Тебе-то, братец, уж стыдно! Забор-то не загородишь: ведь точно ворота проезжие.
Епишкин
. Оно точно, что я оплошал: он маленько развалился, а мне невдомек было; так ваша ж команда на дрова себе растаскала.
Лютов
. Загороди, братец.
Епишкин
. Вы себя беспокоить не извольте, будет в порядке. Признаться, теперь в голове-то не то, об этих глупостях и думать-то не хочется.
Лютов
. Не глупости, братец, коли начальство тебе приказывает.
Епишкин
. Понимаем, Тигрий Львович, да ведь уж и обязанностей-то наших больно много. Ежели счесть теперь все повинности да провинности, оклады да наклады, поборы да недоборы, торжества да празднества, – так ведь можно и пожалеть по человечеству. С одного-то вола семи шкур не дерут.
Лютов
. Разве я тебя не жалею? Я тебя ж берегу; деревья у тебя в саду большие, вдруг кому-нибудь место понравится: дай, скажет, удавиться попробую.
Епишкин
. Верно изволите говорить; местоположение заманчивое для этого занятия. Такой сад, что ни на что окромя и не годен. Я уж и то каждое утро этих самых фруктов поглядываю.
Лютов
. Ну, так ты народ-то не искушай! Следствие, братец; понял? А я тебе этой беды не желаю.
Епишкин
. Уж что говорить! Ну, да, думаю, бог милостив.
Лютов
. Кабы ты чистый человек, а то… Я, братец, ничего не знаю, я ничего не знаю, а, чай, слышал, какой разговор-то про тебя насчет притону-то?
Епишкин
. Мало ли всяких разговоров-то! И про ваше благородие тоже кой-что поговаривают; да мы, признаться, внимания не берем и слушать-то.
Лютов
. Так уж ты загороди; побереги хоть меня-то, коль себя не бережешь; с нас тоже ведь спрашивают.
Епишкин
. Не извольте беспокоиться! Стоит ли об таких пустяках разговаривать! Милости просим на полчасика! Особенной попотчевать могу.
Лютов
. Попозже зайду, теперь некогда.
(Подает руку).
Епишкин
. Как угодно-с. Завсегда рады, завсегда вы у нас первый гость. Поискать еще таких-то благодетелев.
Лютов
уходит.
Терпит же ведь земля, господи!
(Уходит в лавку).
Из лавки выходит
Фетинья
.
Явление третье
Мигачева
и
Фетинья
.
Мигачева
. Здравствуйте, матушка Фетинья Мироновна!
Фетинья
(гордо)
. Здравствуй!
Мигачева
. Куда бог несет?
Фетинья
. Так, для воздуху, у лавочки посидеть. А ты куда?
Мигачева
. Куда мне! Сына поглядываю.
Фетинья
. На что он тебе?
Мигачева
. Поругать хочется, Фетинья Мироновна.
Фетинья
. После поругаешь, не к спеху дело.
Мигачева
. Боюсь, сердце-то пройдет; сердце-то у меня круто, да отходчиво. А теперь бы он мне в самый раз попался: в расстройстве я.
Фетинья
(подходя)
. Что так?
Мигачева
. Квартальный, матушка, разобидел; пристает, забор красить, отдыху не дает. Какие мои доходы, сами знаете: один дом, да и тот валится. Четверо жильцов, а что в них проку-то! Вот, Петрович – самый первый жилец, а и тот только за два с четвертаком живет. Ну, опять возьмите вы поземельные. Все б еще ничего, да ведь дом-то заложен, процент одолел.
Фетинья
. Заложен?
Мигачева
. Заложен.
Фетинья
. Скажите!
Мигачева
. Третий год я вам говорю, Фетинья Мироновна, одно и то же, а вы все будто не слыхали, да все удивляетесь.
Фетинья
. Ах, редкости какие! Коли у меня такой характер, что ж мне делать-то! А то так тебе и дать одной все пoряду говорить! Этак ты всю материю скоро расскажешь. А нынче день-то год, пущай поговорим, куда нам торопиться-то; а время-то и пройдет, будто дело делали.
Мигачева
. Помощник-то у меня, сами знаете, один.
Фетинья
. Один? И то ведь один.
Мигачева
. Да и тот неважный, так, какая-то балалайка бесструнная. Ну, еще по дому кой-что хозяйничает, а уж на стороне достать что-нибудь, на это разуму у него нет. Думала в люди отдать, хоть в лавку, да сама ни при чем останешься. А он все-таки и подбелит, и подкрасит, и подколотит.
Фетинья
. Чего ж тебе лучше?
Мигачева
. Заодно у нас с ним война: вдруг провалится, неизвестно куда. Синиц по огородам ловит, рыбу на Москве-реке ловит; а тут его, как на грех, нужно, ну, и пошла баталия.
Фетинья
. Молод еще. Женила б ты его.
Мигачева
. Женить! Лестно взять жену-то с деньгами, хоть с небольшими; а кто ж отдаст за него, кому крайность!
Фетинья
. Нет, ты не говори. Бывают случаи. Другая девушка и с деньгами, да порок какой-нибудь в себе имеет: либо косит очень, один глаз на нас, другой в Арзамас, либо вовсе крива; а то бывает, что разумом недостаточна, дурой не зовешь, а и к умным не причтешь, так, полудурье; ну, вот и ищут женихов-то проще, чтоб невзыскательный был. А бедному человеку поправка.
Мигачева
. Бывает людям счастье, да не нам.
Фетинья
. У тебя все-таки сын, что тебе горевать-то? Так разве когда, от скуки, поплачешься для разговору только для одного. А вот наша забота с дочкой-то.
Мигачева
. Так вы с деньгами.
Фетинья
. Чудная ты, и с деньгами не берут.
(Со вздохом).
Мало ль ее смотрели-то, Домнушка!
Мигачева
. Какая ж причина? Такая ее красота…
Фетинья
. Уж чего еще! Поглядеть любо-дорого, самый первый вкус. Одно беда – разговором нескладна. Кабы только с глаз брали, так, кажется, ее давно бы с руками оторвали; а поговорят, ну, и прочь, и прочь. Войдет – удивит, убьет красотой всякого; а скажет слово, так и сразит, так с ног и сразит. А уж как выдать хочется.
Мигачева
. Вам что; вы свою сбудете. А вы возьмите соседку, вот мается с девушкой-то, вот где слезы-то!
Фетинья
. Уж чем только они живы, бедные!
Мигачева
. Чем живы? Выработают гривенник, купят калачика, тем и сыты.
Фетинья
. Как бы, мне кажется, у старика денег не быть; ведь он чиновник, с кавалерией, гляди, пенсию получает.
Мигачева
. Кто его знает. От него толку не добьешься, он и не говорит ни с кем, только ругается да ворчит. Бродит весь день по Москве, только ночевать домой приходит.
Фетинья
. Я раз иду городом, а он у Казанского собора с нищими стоит.
Мигачева
. С нищими? Вот ведь дела-то какие!
Фетинья
. С чего он в такой упадок пришел?
Мигачева
. Все только руки врозь, матушка. Его в нашей стороне все знают; у него здесь свой дом был, лошади хорошие. Служил он в каком-то суде секлетарем, ну, и отставили его за взятки, что уж очень грабил. Анна Тихоновна сказывала, что и стал он с той поры сумлеваться, как ему жить без дохода. Продал дом, лошадей, стал деньги в проценты отдавать. И зажили мы, говорит, день ото дня хуже: переехали в одну комнатку, прислугу всю он распустил, а там уж и кухарку сослал. И пришлось Анне Тихоновне самой и кушанье готовить, и за водой ходить. А потом и совсем, говорит, дома стряпать перестали, купим что-нибудь в лавочке и поедим, а когда и так просидим. А теперь вот к нам в соседство перебрались; дом-то этот еще с француза в тяжбе находится, так с тех пор без починки и без всякого призрения и стоит; так Михея Михеича задаром пустили, чтоб он только на дворе присматривал, кирпичи подбирал да в кучку складывал.
Фетинья
. Что мы живем! Мы от жиру и бога-то забыли, а ты попробуй, вот так поживи.
Мигачева
. Ну, старуха-то уж притерпелась, а каково девушке-то?
Фетинья
. Да откуда она у них взялась, скажи ты мне на милость!
Мигачева
. Она Михею племянница родная, сиротка. Как случилась с ним беда, погнали его со службы, ее и взяла крестная мать, барыня богатая.
Фетинья
. Богатая?
Мигачева
. Богатая. И воспитывала ее с дочерьми своими в полном достатке. Вот как выросла эта Настенька, и возненавидела ее барыня за красоту, что на Настеньку все прельщаются, а на ее дочерей нет, и прогнала ее без всякого награждения. А прежде обещала замуж ее выдать. Да мне Анна Тихоновна сказывала, что у Настеньки уж и жених был, молодой человек, хорошего роду. Приехала Настенька в эту конуру разряженная, в перчатках… И сесть-то боится, и дотронуться-то до всего ей гадко… Всплеснет, всплеснет вот так руками, за голову ухватится да и упадет без памяти. Больна с месяц лежала, насилу оправилась. Ну, разумеется, девушка избалованная, и кофейку, и чайку, того, другого, вот тетка-то все ее платьица, колечки, сережки и продавала; за бесценок шло, даже жалость смотреть. А теперь, уж видно, не до чаю, и хлеб-то им стал в диковинку.
Крутицкий
показывается на крыльце.
Вот старый куда-то собрался, из дому выполз.
Явление четвертое
Мигачева
,
Фетинья
,
Крутицкий
.
Крутицкий
(в полурастворенную дверь)
. Ты, смотри, никуда не смей! Боже тебя сохрани! Скучно дома, ну, выдь на крылечко, посиди. А с крыльца ни шагу, слышишь ты! А? Что? Ну, хорошо. Так ты… того… сядь тут! Я ведь скоро, я бегом.
Мигачева
. Здравствуйте, Михей Михеич!
Крутицкий
. Здравствуйте!
(Кланяется и хочет идти).
Мигачева
. Что это вы, Михей Михеич, в шинели?
Крутицкий
. Что тебе шинель! Что тебе шинель! Не твоя шинель.
Мигачева
. Да жарко.
Крутицкий
. Кому жарко, а мне не жарко, я старичок.
(Подходит к Фетинье и говорит ей тихо).
Оставь дома, так ее и украдут, пожалуй.
Фетинья
. Ну, уж кому она нужна?
Крутицкий
. Нет, ты не говори. Шинель хорошая.
(Гладит по ворсу).
Это я сшил когда еще на службе был. Тогда у меня деньги были шальные.
Фетинья
. Куда ж ты их дел?
Крутицкий
. Прожили. Без доходу живем; все проживаем, все проживаем, а доходиков никаких, вот и прожили.
Мигачева
. Мудрено что-то. По вашей жизни, вам и процентов-то не прожить с вашего капитала.
Крутицкий
. Какого капитала! А ты почем знаешь, сколько у меня денег было? Кто тебе сказывал? Кто? Я тебе не сказывал, так ты и не болтай!
(Фетинье).
Как прожил? Много-то было, так не берегли: я шампанское пил. Ты думаешь, на чужие деньги! На чужие-то я его море выпил, а случалось, бывало, и на свои бутылочку купишь. По десяти рублей ассигнациями за бутылку платил. В Сибирь меня надо за это сослать. Вино-то выпил, где оно? Тю-тю. А и денег-то нет. Вот как деньги-то проживают! Взаймы давал, пропадали; жена у меня не берегла ничего.
(Фетинье почти на ухо).
Жена у меня мотовка. У! мотовка!
Фетинья
. Не знаю я ваших делов.
Крутицкий
. Мотовка, мотовка! Я ее любил, я ей дарил, много дарил. У меня каждый день был доход; ну, бывало, иногда и подаришь ей то десять, то пять рублей. Береги, Анна! Вот и уберегла. Было мое время, каждый день все прибывало, все прибывало.
Мигачева
. Ну, как же, я ведь помню; знала я, все знала.
Крутицкий
. Ничего ты не знала. Что ты могла знать! Никто не знал; жена – и та не знала. Я возил деньги домой, каждый день возил; а сколько я взял, с кого я взял, никто не знал. Я злодей был для просителей, у меня жалости нет, я варвар был.
Фетинья
. Вот тебя бог-то и наказал.
Крутицкий
. А других, а других? За что ж меня одного? Все брали, торговля была, не суд, а торговля. Кто меньше, кто больше, а все-таки брали. Бывало, товарищи мне говорят: «ты много берешь». А вы, говорю, мало берете, ну, значит, вы дешевле меня свою совесть продаете. Хе-хе-хе!
Мигачева
. Эх, Михей Михеич, племянницу-то вы голодом заморили.
Крутицкий
. Какую племянницу? Чем мы ее заморили? Я к тебе на кухню не хожу, горшков не нюхаю.
Мигачева
. Конечно, что не мое дело; а со стороны жалко.
Крутицкий
. Племянницу! Много всякой родни-то на свете! Мы все родня; все от одного человека. Всякий о себе. Пусть работает, я ей не мешаю.
Мигачева
. Ну, много ли она выработает, такая барышня воспитанная?
Крутицкий
. Вот язык-то у тебя без костей, вот уж без костей; так и болтает, так и болтает.
Мигачева
. Хоть бы вы побаловали ее чем-нибудь, так, малость.
Крутицкий
. Что ж, малость! Ты вот все болтаешь, сама не знаешь что; потому что разума у тебя нет. Малость, малость! Ее только избалуешь, а себя обидишь. Малость дай! Все дай, все дай; а мне кто даст? Всякий для себя. За что я дам? Как это люди не понимают, что свое, что чужое? Сколько я ни нажил, все – мое. Пойми ты! Рубль я нажил, так всякая в нем копейка моя. Хочу, проживаю ее, хочу – любуюсь на нее. Кому нужно свои отдавать? Зачем свои отдавать?
(Отходя).
Все я дай, а мне кто даст? Попрошайки!
Мигачева
. Ну, заворчала, грыжа старая!
Крутицкий
(возвращаясь)
. А ты не болтай! Я не малость, я вот ей за приданым иду.
Фетинья
. Что ж, ты его в узелке принесешь, все приданое-то?
Крутицкий
. Нет, не в узелке, а вот здесь.
(Показывает на боковой карман).
Мигачева
. Батюшки!
Крутицкий
. Да, вот я что для нее… А ты нюхаешь по горшкам, что едят, болтунья пустая.
(Уходит, ворча).
Фетинья
. Пойти в лаво