Стихотворения

Но сойдемся ли снова так близко

Средь природы разнеженной мы,

Как видало ходившее низко

Нас холодное солнце зимы?

Еще весны душистой нега

К нам не успела низойти,

Еще овраги полны снега,

Еще зарей гремит телега

На замороженном пути.Едва лишь в полдень солнце греет,

Краснеет липа в высоте,

Сквозя, березник чуть желтеет,

И соловей еще не смеет

Запеть в смородинном кусте.Но возрожденья весть живая

Уж есть в пролетных журавлях,

И, их глазами провожая,

Стоит красавица степная

С румянцем сизым на щеках.

Я чашу страсти осушил

Всю до последнего глотка,

Она, как пунш из коньяка,

Нас горячит, лишая сил.Тогда я, трезвость восхваляя,

Отдался дружбе, — мир страстям

Она несет, как чашка чаю

Отраду теплую кишкам.

Учись у них – у дуба, у березы. Кругом зима. Жестокая пора! Напрасные на них застыли слезы, И треснула, сжимаяся, кора. Все злей метель и с каждою минутой Сердито рвет последние листы, И за сердце хватает холод лютый; Они стоят, молчат; молчи и ты! Но верь весне. Ее промчится гений, Опять теплом и жизнию дыша. Для ясных дней, для новых откровений Переболит скорбящая душа.

Поэзия и музыка не только родственны, но и нераздельны. Все вековечные поэтические произведения – от пророков до Гете и Пушкина включительно, - в сущности, музыкальные произведения, песни… гармония – также истина… меня всегда из определенной области слов тянуло в неопределенную область музыки, в которую я уходил, насколько хватало сил моих.

НикогдаПроснулся я. Да, крышка гроба. - Руки

С усильем простираю и зову

На помощь. Да, я помню эти муки

Предсмертные. - Да, это наяву! -

И без усилий, словно паутину,

Сотлевшую раздвинул домовину

И встал. Как ярок этот зимний свет

Во входе склепа! Можно ль сомневаться? -

Я вижу снег. На склепе двери нет.

Пора домой. Вот дома изумятся!

Мне парк знаком, нельзя с дороги сбиться.

А как он весь успел перемениться!

Бегу. Сугробы. Мертвый лес торчит

Недвижными ветвями в глубь эфира,

Но ни следов, ни звуков. Всё молчит,

Как в царстве смерти сказочного мира.

А вот и дом. В каком он разрушеньи!

И руки опустились в изумленьи.

Селенье спит под снежной пеленой,

Тропинки нет по всей степи раздольной.

Да, так и есть: над дальнею горой

Узнал я церковь с ветхой колокольней.

Как мерзлый путник в снеговой пыли,

Она торчит в безоблачной дали.

Ни зимних птиц, ни мошек на снегу.

Всё понял я: земля давно остыла

И вымерла. Кому же берегу

В груди дыханье? Для кого могила

Меня вернула? И мое сознанье

С чем связано? И в чем его призванье?

Куда идти, где некого обнять,

Там, где в пространстве затерялось время?

Вернись же, смерть, поторопись принять

Последней жизни роковое бремя.

А ты, застывший труп земли, лети,

Неся мой труп по вечному пути!

Один, один! Ну, право, сущий ад!

Хотя бы чёрт явился мне в камине:

В нем много есть поэзии.

Аршином общим не измерить: У ней особенная стать — В Россию можно только верить. 28 ноября 1866

«Сей день, я помню, для меня…» Сей день, я помню, для меня Был утром жизненного дня: Стояла молча предо мною, Вздымалась грудь ее волною, Алели щеки, как заря, Все жарче рдея и горя! И вдруг, как солнце молодое, Любви признанье золотое Исторглось из груди ея… И новый мир увидел я!.. 1830

Довольно! Пора уж забыть этот вздор,

Пора бы вернуться к расудку!

Довольно с тобой, как искусный актер,

Я драму разыгрывал в шутку!Расписаны были кулисы пестро.

Я так декламировал страстно,

И мантии блеск и на шляпе перо,

И чувства - все было прекрасно.Но вот, хоть уж сбросил я это тряпье,

Хоть нет театрального хламу,

Доселе болит еще сердце мое,

Как будто играю я драму.И что я поддельною болью считал,

То боль оказалась живая -

О боже, я раненый насмерть играл,

Гладьятора смерть представляя!