Пролог
За десять лет до описываемых событий…
Прикрываясь левой рукой от веток, Привезенцев упорно шел вслед за егерем, про себя проклиная тот день, когда согласился поехать в эту глушь. Все для него, коренного москвича, здесь было чуждым и враждебным. Город с серыми и безликими окраинами, его вычурно блестевший первыми побегами капитализма центр. Раздражали забитые ларьками и палатками улицы, тайга, которая начиналась сразу за рабочими окраинами, грозные необузданные реки. Даже погода. Все три дня, что шла конференция, лил дождь, который прекратился лишь накануне утром. Как всегда в таких поездках, Привезенцева не покидало ощущение, что он оказался на льдине, которую оторвало от берега и уносит в безбрежный океан.
Привезенцев прилетел в Красноярск неделю назад по приглашению руководителя местного отделения «Зеленой страны» Шестаковой Ольги Михайловны. Организация была своего рода филиалом всемирно известного и скандального «Гринписа». По крайней мере, финансирование, задачи и цели практически совпадали. Привезенцев долго не мог понять, почему в думский комитет поступила заявка именно на него. Начавший свою карьеру в Институте проблем безопасности развития атомной энергетики, впоследствии он больше не имел отношения к защите окружающей среды. Хотя и в институте его обязанности были ограничены внедрением информационных технологий. Все последующие годы Юрий Сергеевич участвовал или был инициатором проектов, которые скорее наносили вред окружающей среде, нежели пользу. С нуля создал производство минеральных удобрений, отравив на прилегающей к комбинату территории два озера и небольшую речку, а став депутатом Государственной думы, лоббировал интересы нефтяных компаний по освоению месторождений на севере и в том же Красноярском крае. Однако ответ на этот вопрос был настолько неожиданным, что первый день своего пребывания в Сибири Привезенцев чувствовал себя не в своей тарелке. После организационного собрания в каком-то Доме культуры, где довели время заседаний и порядок выступлений, в фойе к нему подошла сама Шестакова и безапелляционно призналась… в любви. Эта стройная, уже не молодая женщина рассказала, как уже много лет следит за его карьерой и читает все связанные с ним статьи.
«…Конечно, выглядит странно, – говорила она слегка надломленным, с хрипотцой голосом, – что я в свои-то годы без ума от человека, с которым ни разу не встречалась. Зато теперь сама не смеюсь над теми, кто влюбляется в артистов и музыкантов»…
От такой откровенности Привезенцев растерялся. А потом был ресторан, прогулки по вечернему Красноярску и страстная ночь… Однако уже на следующий день он искал причину, чтобы снова не оказаться у нее дома. Поэтому когда помощник сказал, что им предлагают поехать на пару дней в тайгу и поохотиться на маралов, Привезенцев безропотно согласился, не имея ни малейшего представления, что это за зверь такой. Его не удивило, что выезд был организован той же «Зеленой страной», представители которого три дня подряд с трибун вещали о бесчеловечном истреблении в их краях дичи и птиц.
Вчера они на трех японских внедорожниках приехали на кордон к Гаршину. С первых шагов по двору, обнесенному, как в стародавние времена, частоколом из стволов молодых сосен, Привезенцеву стало ясно, что хозяйство у егеря, как предприятие военно-промышленного комплекса, – двойного назначения. Расположенные на берегу живописного лесного озера, похожая на сказочный терем гостиница в два этажа с отдельными номерами, баня и сауна с бассейном были построены из дерева и хорошо вписывались в реальный природный ландшафт. И хотя егерь поначалу пытался убедить гостей, что все это сделано для ученых, которые изучают местную флору и фауну, никто ему не поверил.
Впервые за все время пребывания в этих краях Привезенцев не жалел о потерянном времени. Да и как жалеть, когда обслуживанием дорогих гостей занимались пять сотрудниц местного отделения «Зеленой страны». Но и от секса с горячими сибирячками Привезенцев подустал. Поэтому когда в обед на кордоне появилась Шестакова, он, истощенный оргиями, парной и пивом, с ходу откликнулся на предложение Гаршина сходить на охоту. Однако запал сошел на нет, когда они отправились в путь. Дорога оказалась длинной. Подпрыгивая на ухабах, машина с азартом гончей неслась на север, смело бросалась вброд через ручьи и речки, веером рассыпая в стороны брызги, взбиралась на берег, сшибала нависшие над дорогой сосновые ветки, унося своих пассажиров в самую глушь сибирской тайги. По мере удаления от кордона Привезенцеву становилось все неуютнее. Но, как оказалось, это только начало. Оставив старенький «УАЗ» у скалы, в густом ельнике, они двинули дальше пешком.
– Иван Николаевич! – не выдержал Привезенцев и встал.
– Чего? – удивленно спросил егерь, развернувшись к нему лицом. При этом вид у него был такой, будто он давно забыл об идущем следом Привезенцеве и сейчас был ошарашен его голосом.
– Долго еще? – устало спросил Привезенцев.
– Почти пришли, – мужчина провел по покрытому рыжей щетиной подбородку рукой. – Надо засветло позицию занять. Зверь ночью приходит… Мы сейчас по распадку пройдем еще с километр, а потом в горку. Там до солонцов рукой подать.
Снова двинули в путь. Уже смеркалось, когда егерь круто повернул вправо и пошел осторожнее.
– Вот и пришли, – раздался вкрадчивый голос, и Привезенцев едва не врезался в широкую спину остановившегося на пути егеря.
Он посмотрел вперед. В паре десятков метров, у основания березового кола, была яма. Она была в прямом смысле вылизана в земле на глубину штыковой лопаты животными, в разное время приходившими сюда, чтобы полакомиться солью. Привезенцев знал, что это не природный солончак. Охотники сами научились делать такую приманку для зверя. Приносят на себе соль по весне, когда земля еще набухшая водой, вскапывают грунт, потом перемешивают его с солью деревянным колом, чтобы запаха железа не оставить. Выбирают заранее место, откуда стрелять. Оно должно быть недалеко, а поэтому, чтобы зверь не почуял, его всегда обустраивают в том направлении, куда чаще ветер дует. Сразу оборудуют укрытие и даже вставляют в бойницу палку, чтоб зверь привыкал, что рядом с тропой что-то торчит. Когда придет время, ее заменит ствол ружья. Год, два, иногда больше уходит, чтобы пробил сюда дорогу зверь.
– Подходить не надо, – предостерег Привезенцева егерь. – Запах зверь учует и не подойдет.
– Я знаю, – кивнул Привезенцев.
Егерь направился чуть правее солонцов. Укрытие для охотников располагалось в яме, образованной при падении огромной сосны. Ее же ветки служили для укрепления бруствера созданного природой окопа. Вымытые дождями и отполированные ветром могучие корни застывшим взрывом торчали вверх.
Егерь спустился на дно ямы, снял винтовку и вставил ее в небольшую амбразуру, из которой убрал палку, до этого имитирующую торчащий ствол.
– Это чтобы зверь привыкал, – зачем-то пояснил он, хотя Привезенцев ему уже говорил, что такая охота ему знакома. Даром что выдвигался в депутаты от соседней области, где за время предвыборной кампании успел не только поохотиться и порыбачить, но и обзавелся внебрачным сыном…
Между тем Гаршин сбросил под ноги рюкзак, присел перед ним на корточки и отстегнул притороченный к нему свернутый в рулон коврик.
– Устраивайся, чего стоишь? – разворачивая подложку, сказал он.
Шурша прошлогодней листвой, Привезенцев спустился в яму, сел прямо на землю и положил ружье рядом.
– Значит, говоришь, бывал уже на охоте? – прищурился егерь, расправляя коврик.
– Бывал, – подтвердил Привезенцев и прижал впившегося в шею комара.
– Грызут черти, – заметив, как сморщился московский гость, усмехнулся егерь. – Потерпеть придется. Нельзя на охоте мазями мазаться. Зверь, он за версту чует даже запах мыла.
– Я тут подумал, – Привезенцев приподнялся и посмотрел в сторону солонцов, – если завалим сегодня зверюгу, как мясо тащить?
– Просто, – хмыкнул егерь. – Тут недалеко полянка есть. Там геологи стояли, расчистили все. Если что, вертолет закажем…
– Вертолет?! – опешил Привезенцев, одновременно прикидывая в уме расходы на перелет.
– А чего ты удивился? – Егерь вопросительно уставился на депутата. – Губернатор лично распорядился. Шестакова уже маршрутный лист оформила, будто летит осматривать буровые на севере. Здесь же не Москва, у нас все просто…
– М-да, – выдавил из себя Привезенцев.
От всего происходящего ему становилось не по себе. Слишком много чести даже для депутата. Он не первый год в политике и давно усвоил, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
– Ты, Юрий Сергеевич, ложись, – егерь насмешливо посмотрел на депутата. – А то тебя с тропы видать.
Привезенцев улегся на подстилку, осторожно вставил ствол ружья в просвет между двумя чурками и посмотрел на егеря.
– Ты прицелься в вешку, – стал наставлять егерь. – Да так и оставь. Как стемнеет, следи за тем, когда она потемнеет. Это значит, зверь уже кормится, и можно стрелять.
– Ее точно ночью видно будет? – целясь в торчащую сразу за солонцами березовую палку, спросил Привезенцев.
– Береста на темном фоне даже без луны будет видна, – заверил Гаршин. – Как подходить будет, услышим.
– Солонцы старые? – спросил Привезенцев.
– Лет пять назад, по весне делал, – на секунду задумавшись, сказал егерь. – Как раз когда гостиницу строили… До этого были чуть дальше. Но там рядом поселок был, кто-то наткнулся и напоганил. Зверь ходить перестал.
– В смысле, напоганил? – не понял Привезенцев.
– В прямом, – хмыкнул егерь. – Зверь, он ведь человека за версту чует. Брось перчатку или носок, вот и все…
– Понятно, – кивнул Привезенцев, ерзая на подстилке, сквозь которую в бока давили сосновые шишки и ветки.
Лежа на животе, Гаршин поднял воротник куртки, отогнал от лица комаров:
– Кончай разговоры разговаривать.
Наступавшая ночь стремительно накрыла тайгу. Усеянное звездами небо будто бы стало ниже и повисло на макушках сосен. Окружившая логово охотников темнота гудела комарами и мошкой. Они забивались в глаза, нос, рот, забирались за шиворот и в рукава. Привезенцев держался из последних сил. В какой-то момент ему стало казаться, что еще немного, и он сойдет с ума. К этим прелестям прибавилась еще одна: он стал замерзать. Напитавшаяся за день потом и отсыревшая одежда уже не согревала.
«Господи, какого черта! – возопила душа. – Еще немного, и я просто вскочу и брошусь прочь!»
– Идет, – едва слышно проговорил егерь, однако усиленное воспаленным сознанием слово прогремело раскатистым громом. Оно означало близкий конец мучениям. Даже если они не попадут в зверя или он просто не подойдет к солонцам, придется уходить. Второго раза не будет.
Напряженно, до рези в глазах всматриваясь в белеющую на черном фоне вешку, Привезенцев весь превратился в слух. В какой-то момент ему показалось, что вешку закрыл-таки зубр своим мощным телом. Но егерь лежал, не шелохнувшись, и он понял, что это просто обман зрения.
Наконец, каким-то внутренним чутьем Привезенцев ощутил, как напрягся его проводник. Почти одновременно он отчетливо различил неторопливый топот копыт и… Какое-то время Юрий Сергеевич не верил своим глазам и думал, что ему в очередной раз показалось. Вешка совсем исчезла.
– Давай, – едва слышно сказал егерь.
Привезенцев надавил на спуск. Приклад ударил в плечо. Вспышка, осветившая на мгновенье мелкий кустарник и траву, и грохот как бы растянулись по времени. Ему стало ясно, что с небольшой задержкой выстрелил егерь. Не теряя времени даром, он потянул на себя цевье, перезаряжая оружие, и выстрелил еще раз.
– Хватит! – поднимаясь на ноги, выдохнул егерь. – Вперед.
Привезенцев выбрался из ямы и бросился к вешке. Натыкаясь на мелкие ветки и спотыкаясь о выпирающие из земли корни, они подошли к солонцам. Совсем рядом что-то тяжело вздыхало и всхрапывало.
– Попали! – возбужденно выдохнул Гаршин и всучил Привезенцеву в руки карабин. – Надо быстрее в сторону оттащить, а то испоганит сейчас солонцы кровью!
Темноту разрезал свет электрического фонаря, который заметался сначала по нижним веткам сосен, потом метнулся на почти идеально круглую, вылизанную сотнями животных яму и побежал в сторону, уткнувшись во что-то бесформенное и черное.
Отчего-то Привезенцева обдало жаром. Он не знал почему, но в один миг вдруг понял, что это мгновение в его жизни переломное.
– Мать честная! – взвыл егерь.
– Что?! – Привезенцев не узнал своего голоса. А может, он задал вопрос мысленно? Так или иначе, но егерь услышал его:
– Чего, не видишь?
На негнущихся ногах Привезенцев подкрался к вздрагивающему при каждом вдохе существу.
Егерь стянул с головы кепку:
– Какого черта он здесь делал?
Немея от страха, Привезенцев подошел и встал рядом. Некоторое время он не понимал, почему вместо марала с рогами у их ног оказался человек. Одетый, как и егерь, в камуфлированную куртку и штаны, он лежал на левом боку, спиной к ним, и таращился куда-то в темноту.
Егерь нагнулся, схватил мужчину за плечо и перевернул на спину.
– Э-эхэ! – прохрипел мужчина и пустил ртом кровь.
– Не жилец! – констатировал Гаршин.
– Это не я! Это ты! Я не стрелял! – неожиданно стал оправдываться Привезенцев. – Меня пригласили… Мне нельзя!
– Хватит скулить! – неожиданно прикрикнул на Привезенцева егерь и выхватил из его рук ружье.
Привезенцев едва хотел сказать, что Гаршин взял не свое оружие, как тот нервно топнул ногой:
– Отойди!
Однако ноги Привезенцева словно прилипли к земле. Тогда егерь схватил его за шиворот и рванул. Привезенцев полетел на спину. От удара о землю из легких вырвался крик. От боли он скорчился. Однако тут же взял себя в руки и встал на четвереньки. Егерь стоял рядом, продолжая светить в раненого.
– Вызывай вертолет! – наконец пришел в себя Привезенцев. – Чего стоишь?
– Какой вертолет? – раздался откуда-то сверху голос. – Добьем и спрячем.
В следующий момент над головой словно лопнуло небо. Грохот выстрела подбросил Привезенцева над землей. Одновременно он увидел, как вздрогнул раненый. Он почти выгнулся в мост, перевернулся на бок и затих.
– Ты что наделал? – медленно поднимаясь, прошептал Привезенцев. – Да ты в своем уме?
– Я-то в своем, а вот ты… – егерь подошел к мужчине и присел перед ним на корточки: – Знаю я его – Колька Быстров. Еще тот браконьер. Видать, решил тоже здесь поохотиться, да припозднился. Вот не сразу к солонцам и вышел. Ты его за зверя и принял. Поделом…
– Почему я?! – взвыл Привезенцев.
– Да потому что ты картечью бил, – пояснил егерь. – Вон как кучно легла, – с этими словами он толкнул мужчину в плечо, и тот со странным кваканьем перевернулся на живот. Привезенцев увидел аккурат между лопаток множество алых точек размером с десятикопеечную монету.
– Так это ты его сейчас! – замотал головой Привезенцев.
– Ага, – усмехнулся егерь, – только ты забыл, что я патроны тебе заряжал. Так вот, первый был картечь, и ты ее в спину ему зарядил. Второй – пуля, – с этими словами он ткнул стволом в правый бок бедняги.
Привезенцев увидел огромное пятно и торчащие из-под одежды хитросплетения кишок.
– Эко я его второй раз как разворотил! – с восхищением воскликнул егерь. – Давай, хватай его за ноги! Знаю я тут одно место, и копать ничего не надо.
Свет фонаря стал медленно меркнуть, а голос егеря удаляться. Тошнотворный ком, подкативший к горлу, вдруг заполнил голову…
Глава 1
Наши дни
Сентябрь пришел дождями и ноябрьским холодом. Глядя на то, как лобовое стекло медленно покрывается мелкими каплями-линзами, Матвей Кораблев ждал Марту. Он подъехал к поликлинике с небольшим опозданием. Однако прошел почти час, а она все не шла. Конечно, можно было позвонить, но Матвей не имел такой привычки. Он знал, просто так она не задержится. Раз не подошла к назначенному времени, значит, есть на то причины. Либо больной сложный, либо главврач задержал. Ждать он привык. Можно сказать, несколько лет назад это было частью его работы. Приходилось часами, а иногда сутками сидеть в засадах, на солнцепеке или, наоборот, в снегу, когда нельзя пошевелить лишний раз рукой или ногой, сделать глоток воды, сходить без проблем по нужде. Но даже это время он привык использовать с пользой. Если нельзя двигаться телу, можно тренировать мозг. Так Матвей научился даже думать на английском языке и решать в уме шахматные задачки, исходные партии которых запоминал вместе с картами районов предстоящих действий и фотографиями лиц бандитов… Когда надоедало, начинал выполнять арифметические действия, деля и умножая числа.
С Мартой его свел случай спустя пару месяцев после развода с женой. Случилось это два года назад. Он, из-за нелепой случайности оказавшийся за воротами отряда специальных операций, первое время, что называется, «бомбил», зарабатывая на хлеб частным извозом. Однажды ночью заметил, как двое парней преследуют девушку, которая вдруг бросилась ему под колеса. Тогда пришлось вмешаться. Оказалось, девушка ходила по просьбе престарелой соседки в ночную аптеку. С тех пор они не расставались. Марте понадобилось много времени, чтобы привыкнуть к образу жизни Матвея, который нашел себя в частном сыске. Причем лицензию, которую ему вручили в благодарность за помощь полиции, Матвей до сих пор не использовал по прямому назначению и работал, что говорится, нелегально. Несмотря на это, в клиентах отбоя не было, а его репутация была лучше любой рекламы. Марта не раз составляла Матвею компанию в его расследованиях, которые могли завести куда угодно, от африканских джунглей до глухой сибирской тайги. Матвей в свою очередь смирился с ее хобби. Она могла увлечься решением какой-нибудь компьютерной задачки так, что забывала про сон. В их головах были чем-то похожие, но свои «тараканы». С некоторых пор Матвей стал ощущать, что Марта его дополняет, как, возможно и он ее. Они знали друг друга и понимали с полуслова и с одного взгляда. Матвей уже не раз ловил себя на мысли, что чувствует, когда у нее неприятности, и наоборот – она неожиданно звонила и справлялась о делах именно тогда, когда у него были проблемы. Теперь у него появилось ощущение, что если она вдруг умрет, он, как сиамский близнец, не проживет и дня…
Двери открылись, и в салон, вместе с запахом дождя и свежести, наконец забралась Марта.
– Давно ждешь? – Она чмокнула его в щеку, тут же потерла место поцелуя холодной ладошкой и полезла в сумочку.
Матвей повернул ключ в замке зажигания и посмотрел на нее.
Легкий румянец, голубые глаза под ресницами, на кончиках которых алмазной крошкой блеснули мелкие капли…
– Что, шеф задержал? – Матвей включил левый поворотник.
– Представь себе, нет. – Она заглянула в зеркальце, быстро поправила челку: – У Евлашкиной сын пропал…
– Как? – с безразличием в голосе спросил он, тут же представив эту полную женщину. Она была невропатологом и занимала кабинет по соседству с Мартой. Давно заслужив пенсию, Антонина Алексеевна продолжала работать.
– Именно это и хотелось бы узнать, – Марта убрала мизинцем невидимую соринку с уголка губ.
– Но хотя бы что предшествовало его исчезновению, можешь сказать? – он щелкнул рычажком на рулевой колонке. Дворники плавно описали дугу, сгоняя воду, и вернулись обратно. Взору открылся стоявший у обочины внедорожник с налипшими на крышу желтыми листьями. Над тротуаром раскачивались зонты. Пестрые, бордовые, черные… Нескончаемый поток странным образом двигался в обе стороны, и если долго смотреть чуть поверх разноцветья полусфер, то в какой-то момент начинало казаться, будто укрывшиеся под ними люди никуда не спешат, а стоят на месте и просто качают ими вверх, вниз…
– Устроился работать в «Гринпис», – Марта закрыла зеркальце и убрала его в сумочку.
– Куда? – подумал, что ослышался, Матвей и включил левый поворот.
– «Грин-пис», – по складам сказала она. – Организация по защите животных и окружающей среды.
– Да понял я, – кивнул Матвей, отъезжая от бордюра. – Он что, ботаник?
– Какой ботаник? – отчего-то обиделась Марта. – Совсем даже нет.
– Но зверушек же он любит? – повеселел Матвей и тут же с шутливой грустью поправился: – Или любил?
– Типун тебе на язык! – она обиженно надула губы и толкнула его в бок кулачком. – Между прочим, Федор – альпинист.
– Даже так?! – поддельно восхитился Матвей. – Уже интересно.
– Зря иронизируешь, – продолжала она дуться.
– И как же он туда попал, а потом пропал?
– Нашел объявление в Интернете, что в команду экипажа «Воин радуги» требуются матросы и вообще рисковые люди. Отправил резюме. Через несколько дней пришел ответ. Сходил на собеседование, после которого вернулся в хорошем настроении. Говорит, на судне места были распределены, но ему предложили другую, тоже рисковую работу.
– «Воин радуги»?! – неожиданно вспомнил Матвей хорошо известную ему диверсию французских спецслужб.
– Почему ты так удивлен? – насторожилась она.
– В восемьдесят пятом году прошлого века в заливе Матури в Окленде, это Новая Зеландия, судно с таким названием было затоплено французскими спецслужбами.
– Зачем? – удивилась Марта.
– Так пытались предотвратить саботаж ядерных испытаний в Тихом океане, – объяснил он. – В общем, это «корыто» бездарно взорвали…
– Почему корыто и почему бездарно? – продолжала она засыпать его вопросами.
– Первоначально это был рыболовецкий траулер. – Матвей ловко обогнал тащившуюся впереди «Газель». – А бездарно, потому что два диверсанта попались…
– И что с ними сделали? – испуганно спросила она.
– Съели, кажется, – пошутил он.
– Дурак!
– А если серьезно, то после выплаты компенсации их вернули во Францию…
– Так или иначе, но сейчас у «Гринпис» есть такой корабль, – продолжала Марта. – Еще «Арктик Санрайс»…
– Кстати, – увлеченный воспоминанием, перебил он ее, – согласно древней индийской легенде, когда наступит конец света, с небес спустятся воины радуги, которые спасут людей от гибели.
– Теперь понятно, почему этот корабль так назвали, – задумчиво сказала она.
– Погоди! – осадил ее Матвей. – Того, что ты уже мне сказала, достаточно, чтобы сделать вывод: – Федор искал приключений или, – он снова улыбнулся, – смерти. У него на личном фронте все в порядке?
– А что? – спросила Марта.
– Ничего, – пожал он плечами.
– Ты же тоже не любишь обычную работу, – нахмурилась она. – Тебе драйв подавай.
– Согласен, – кивнул Матвей и вдавил педаль в пол. Ровно урча, внедорожник мгновенно набрал скорость. Летевшая из-под колес попутных машин вода разбивалась встречным потоком воздуха на грязные брызги размером с дробину. Смешиваясь с дождем и барабаня в лобовое стекло, они вынуждали говорить громче. Дворники заработали чаще.
Некоторое время ехали молча, слушая пульсирующий гул разбушевавшейся стихии.
– Знаешь, – наконец нарушил он молчание, – драйв тоже бывает разный. Я, например, не полезу на Эверест ради забавы. Зачем лишний раз рисковать? Другое дело, когда ты подвергаешь свою жизнь опасности ради другого человека. Я не говорю, конечно, о летчиках-испытателях, полицейских или пожарных. Это другой вопрос. Но вот так вот, ради каких-то амбиций и для того, чтобы потом похвастать друзьям, в горы не попрусь. Не потому что боюсь, – он включил правый поворот и въехал во двор. – Просто во всех таких авантюрах в большей степени человек зависит не от своих физических данных, а от провидения. Можно просто свалиться в трещину, попасть под лавину… Ради чего?
– Понятно, – задумчиво сказала она.
– Опять же, другое дело, если я сейчас решу заняться поиском твоего альпиниста, риск в этом случае будет оправдан.
– Я так и знала, – упавшим голосом констатировала Марта.
Матвей остановил машину на площадке и заглушил двигатель:
– Мне показалось, что ты изначально на это рассчитывала.
– Я хотела тебя попросить помочь ей, – неожиданно призналась она.
– Не узнаю тебя, – Матвей вынул ключи из замка зажигания. – Обычно ты, наоборот, всячески препятствуешь моим начинаниям.
– Просто Антонина Алексеевна хороший человек, – стала оправдываться Марта. – Мне ее жалко. Она часто поднимала панику из-за пустяков. Думаю, и на этот раз так же. Может, у него батарейка разряжена или деньги кончились…
– Так вся паника только из-за того, что этот оболтус не отвечает на звонки? – удивился Матвей.
– Представь себе, да! – Марта развернулась к нему всем телом. – Уже три дня прошло.
– Пора в полицию обращаться, – хмыкнул Матвей. – Он случайно не запойный?
– Ты что? – изумилась она, словно знала этого Евлашкина с пеленок. – Я же говорю, альпинизмом занимается.
– Одно другому не мешает, – резонно заметил Матвей. – Может, он вообще сменил свое амплуа? Сколько ему лет?
– Тридцать, – на секунду задумавшись, ответила она.
– Специальность, – продолжал он допрос, пытаясь мысленно нарисовать психологический портрет мужчины.
– Тоже врач, – пожала она плечами.
– Дай попробую угадать, – осенило его, – вы знакомы, но ты не хочешь этого признать?
– Ты чего там надумал? – возмутилась Марта, но тут же успокоилась: – Ну да, знакомы. Но ты не подумай, – спохватилась она. – У нас с ним ничего не было. Он работал на «Скорой», приходил к маме обедать. Так, общались…
– Чего же его тогда в «Гринпис» потянуло?
– Желание заработать и драйв, – повторилась она.
– Хорошо, пойдем, – он толкнул дверцу.
Дождь почти прекратился. Шлепая по лужам, они направились к подъезду.
* * *
Убирая трубку телефона в закрепленный на поясе чехол, Привезенцев увидел, как Галина свернула с асфальтированной тропинки в лес, и ускорил шаг. Юрий Сергеевич отстал от жены из-за звонка Ильи, который предупредил, чтобы они не отходили далеко от дорожки. Забота помощника умиляла депутата.
– Куда это ее понесло? – Привезенцев оглянулся назад. Странно, но парочка шедших за ними влюбленных куда-то пропала.
– Наверное, на дорожке остались, – сделал он вывод, ловя себя на мысли, что размышляет вслух.
Технопарк был расположен в живописном месте. Огромные сосны, покрытые мхом камни, журчанье ручейков, хранивших свою прохладу в тени склонившихся над ними ив, и березовые рощи образовывали природный ландшафт, в который архитекторы гениально вписали современные учебные корпуса и здания лабораторий. Впечатляла своим дизайном и жилая зона, дома которой прикрывали этот уголок рая от проезжавших по Можайскому шоссе машин. Проведенные здесь работы поражали воображение. Казалось, будто это другой мир или измерение. Привезенцев долго не мог поверить своим глазам и не переставал удивляться. Не может быть так хорошо совсем рядом с сыростью и унылой грязью российских городов. В инновационном центре даже погода казалась совершенно другой. Здесь совсем не тяготило ненастье. Будь его воля, он бы с удовольствием поменял одну из своих квартир в центре Москвы на ту, что здесь предоставляются молодым ученым. Но пока нельзя. Для постоянного проживания местный жилой фонд не предназначен. Наслаждаться этими красотами могут лишь те, кто работает на будущее России…
Привезенцев дошел до того места, где жена ушла с тропинки, и остановился:
– Галя!
Однако темнота ответила зловещим шумом невидимой листвы от вдруг набежавшего ветерка. Закачались нависшие над тропинкой ветви сосен, ожили на асфальте причудливые тени. Привезенцеву стало жутко. Он оглянулся по сторонам, не зная, как быть.
«Куда она могла пропасть? Может, вспомнила юность и решила поиграть?» – он поежился.
Идти следом за супругой, уходить с освещенной фонарями тропинки не хотелось. И не только из-за предупреждения Ильи. Казалось, в начинающейся в двух шагах темноте бездна…
Он нерешительно сделал шаг, потом второй. Под ногой хрустнула ветка. На мгновенье заполнивший тишину звук подбодрил. Привезенцев прошел совсем немного, как вдруг ему показалось, что он вовсе не в Сколково, а где-то совсем далеко, на чужой и недружелюбной планете. Теряя над собой контроль, он развернулся и бросился обратно, про себя ругая шутницу-жену. Однако Привезенцев шел, а тропинки и спасительного света все не было.
– Да что это со мной?! – не своим голосом сказал он и остановился. – Неужели не туда пошел, а наоборот?
Странно, но окружавшая чернота словно ожила. Стало казаться, будто она осторожно наползает, обволакивает, чтобы заполнить его и поглотить.
Он развернулся на сто восемьдесят градусов и бросился обратно. Ветки захлестали по лицу. Лес становился все гуще. Наконец он встал.
– Галя! Ты где?!
Привезенцев был на грани сумасшествия. Она что, под землю провалилась?
Развернувшись, он двинул в сторону. Неожиданно деревья расступились, и стало светлее. Привезенцев пошел медленнее и оказался у поваленного дерева. Причем с ходу понял, что это место походит на то, где он был много лет назад…
Шаг, другой… Торчащие застывшим взрывом вверх корни, яма, дно которой засыпано листвой, и сваленные на ее кромке толстые ветки… Господи! – взревела душа. Здесь даже лежала накидка, оставленная егерем. Только подумать! Она вовсе не истлела.
Привезенцев развернулся. Неведомая сила потянула его туда, где умер подстреленный им браконьер. На глаза попалась валяющаяся гильза. Но он даже не задержался. Ноги сами несли его туда, в черноту чащобы, где бедняга обрел свой покой. Вот и камни…
– Галя?
Жена сидела на корточках перед свежевырытой ямой. «Странно, – подумал он. – Но это место точно должно быть дальше!» В это время супруга обернулась. Взгляд ее глаз толкнул его в грудь, и он полетел на спину. Нет, не может быть! Вместо лица Гали была предсмертная маска браконьера.
– А-аа! – Привезенцев зажмурился от света.
– Ты чего? – голосом жены спросил покойник.
Привезенцев вдруг увидел торчащие из-под одеяла ноги, очертания телевизионной панели, два квадрата картин…
На плечо легла ладонь:
– Господи, как ты меня напугал!
Он накрыл ее ладонь своей:
– Я что, кричал?
– Ты себя совсем не жалеешь, – с укоризной сказала Галя. – Что приснилось?
– Не помню, – соврал он.
– Ты весь мокрый, – она провела ладонью по его груди.
Привезенцев убрал ее руку, развернулся, свесил с кровати ноги, встал и поплелся на кухню.
Наполнив стакан водой, он некоторое время смотрел на то, как мелкие пузырьки поднимаются на поверхность и лопаются. Потом неожиданно перевернул стакан в раковину и решительно подошел к бару. Достав из него бутылку «Хенесси Ричард», взвесил ее на руке. Подумать только! Сделанная из хрусталя, вместе с содержимым она стоила столько, сколько получает за год провинциальный врач. Привезенцев гордился, что достиг таких высот и благополучия, которые могут позволить не задумываясь покупать подобное пойло. Однако пить даже его среди ночи было как-то не с руки. Он представил себя в трусах и майке, сидящим на табурете барной стойки с опухшим лицом, и усмехнулся. Решительно вернув декантер известной торговой марки «Сэйт Луи» на полочку, Привезенцев запустил руку за ряды дорогих сосудов разных форм и расцветок, нащупал и схватил за горлышко «Столичную». Устроившись за столом, с хрустом открутил пробку, наполнил до половины стакан и задумался. С некоторых пор Юрий Сергеевич стал придавать значение снам и событиям. Суеверие развилось не на ровном месте. Как объяснить, например, поломку на шоссе, что случилась месяц назад? Вроде бы мелочь, спустило колесо. Водитель вовремя заметил это и съехал на обочину. На то, чтобы подкачать его, ушло совсем немного времени. А когда тронулись в путь и проехали пару километров, оказались в пробке. Как выяснилось, впереди на встречную полосу вылетел топливозаправщик. Перевернувшись на бок, он собрал с десяток машин и загорелся. Были жертвы. Тогда Привезенцев произвел в уме нехитрые расчеты и пришел к выводу, что если бы не задержка на те несчастные десять минут, среди искореженных и почерневших остовов машин был бы и их «БМВ». Галя утверждала, что это случайность, но он был убежден – это провидение. И так было не раз. Взять хотя бы тот случай, когда Светлов предложил ему прокатиться за город в сауну. Привезенцев едва не решился составить ему компанию. Но неожиданно позвонила тогда еще невеста Галя, с которой они накануне повздорили, и сказала, что ждет его у речного вокзала. Отказаться от встречи он не мог. В этот день они помирились. А спустя час пришло известие, что банкир и его окружение расстреляны во дворе загородного дома.