Багдадская встреча

– Я слышал, что Майкл Ракуньян ударил Айзека Наума и разбил ему губу в кровь?

– Это у них была свободная дискуссия, – объяснила Виктория.

В приемной уже было несколько человек, которых Ричард окинул беглым взглядом. Людьми он не слишком интересовался: крохотный осколок древней посуды волновал его чувства больше, чем любое живое существо рожденное в 20 веке.

Вера в высшую надстройку на человечестве - в сверхчеловеков, призванных управлять загнивающим миром, - это самое зловредное заблуждение. Ибо когда человек говорит: "Я не такой, как все", - он утрачивает сразу два драгоценнейших свойства, которыми мы стремимся обладать: скромность и сознание человеческого братства.

Вот уж действительно тщеславие – слепящая сила. И ахиллесова пята.

Удивительно, как много мыслей может пронестись в мозгу за одно краткое мгновенье. Это как озарение, голову ломать не приходится. Просто осеняет, и начинаешь вдруг все ясно понимать, сразу и все. Может быть, потому, что на самом деле подспудно понимаешь уже давно.

...Партир, сэ мурир он пё [Уехать – значит отчасти умереть], – добавил Эдвард с типично британским выговором. – Французы, они знают, что говорят. А наши англичане несут всякую чепуху про сладкую боль расставания, олухи.

"– У автомобиля такой вид, как будто вот-вот случится авария.

– Очень возможно. В этих драндулетах все не слава богу. Но иракцы такой народ, они потрясающе ловко выходят из положения: подвяжут веревочкой, скажут «иншалла» – и поехали дальше.

– Они во всем полагаются на волю Аллаха, да?

– А как же, самое милое дело – перекладывать ответственность на Всевышнего."

- Она прибыла без всякого багажа.

- Да ну?..Уж не рассчитывает ли она, что я уступлю ей свою пижаму? У меня их всего две.., и то одна мало чего стоит! Странные всё-таки существа современные девушки!

Сэр Руперт в кресле перед нею уже спал. Голова его свесилась на грудь и кивала, капюшон съехал. Виктория не без злорадства заметила, что у него на шее зреет маленький фурункул. Почему это обстоятельство ее обрадовало, трудно сказать, – наверно, потому, что оно словно бы делало великого человека более человечным и ранимым, подверженным, как и прочие смертные, мелким уязвлениям плоти. Приходилось, однако, признать, что сэр Руперт держался с олимпийской недоступностью и на окружающих не обращал внимания.

«Подумаешь, кто он такой?» – обиженно думала Виктория. Ответ напрашивался. Он – сэр Руперт Крофтон Ли, мировая знаменитость. А она – Виктория Джонс, посредственная стенографистка-машинистка, девушка, не имеющая значения.

вдруг открылась дверь одного номера, из нее вышла молодая женщина и двинулась им навстречу. У Виктории возникло фантастическое ощущение, что это идет она сама. Наверно, из-за костюма, сказала она себе, как раз вот в таком отлично сшитом костюме ей сейчас хотелось бы быть. «И размер бы мне подошел. Мы с ней одинаковые. Прямо хоть сдери с нее», – думала Виктория, впав в первобытное женское дикарство.